Верещагины.

семейная хроника одной из ветвей известной русской фамилии.

 

Предисловие.

 

Фамилия Верещагин считается известной благодаря знаменитому художнику XIX века Василию Васильевичу Верещагину.

Эта фамилия сравнительно редкая, но все же, полагаю, что в России с населением 145 миллионов человек, на ее огромных просторах, проживают сотни семей Верещагиных. В частности, в Пермской области, в районе города Верещагино, найдется много таких семей. И наверняка в каждом субъекте РФ окажутся Верещагины. В качестве примера можно привести тот факт, что в Великую Отечественную войну отдали жизнь за Родину 27 Верещагиных, призванных в армию только московскими военкоматами. Среди них был и мой брат, капитан Владимир Константинович Верещагин.[1]

В 50-60е годы меня часто спрашивали, не родственник ли я знаменитому Верещагину, и, конечно, я всегда отвечал отрицательно (сейчас же меня об этом никто и не спрашивает, кроме нескольких любознательных библиотекарш).

Когда я был студентом Ленинградского Кораблестроительного Института, любимой шуткой моих однокурсников считался ответ на вопрос преподавателя: «А где же Верещагин?» - «Погиб на броненосце «Петропавловск» в 1904 году». Теперь же, сам будучи преподавателем и рассказав эту шутку своим студентам, я обнаружил, что ее почти никто и не понял… Оказывается, большинство студентов ассоциировало эту фамилию с таможенником Верещагиным из известного кинофильма «Белое солнце пустыни». То, что можно не знать великого русского художника, создавшего великолепные картины, имеющие мировую известность, огорчает и наводит на грустные размышления.

Являясь большим почитателем творчества и яркой личности Василия Васильевича Верещагина, изучив его биографию, я заинтересовался и своей родословной, пытаясь найти какие-то родственные связи между моими предками и предками великого художника. Ведь по мнению некоторых ученых, большинство людей с известными фамилиями имеют общие корни, которые относятся к далеким временам «Очакова и покоренья Крыма», а возможно, и к временам Ивана Грозного.

Благодаря моей троюродной сестре Вере Константиновне Верещагиной (у нас с ней общий прадед), врачу по специальности, но все свое свободное время посвятившей изучению нашей родословной, выявились интересные факты, которыми она со мной поделилась.

Изучая архивы в Москве, Тамбове, работая в Ленинской библиотеке, посещая города и деревни, в которых проживали наши предки, беседуя со старожилами этих мест, она профессионально составила наше родословное дерево, вплоть до 1660 года. Надеюсь, что когда-нибудь она опубликует материалы своих исследований.

Выяснилось, что в 1660 году наши предки, некие Василий Степанович и Григорий Степанович Верещагины были внесены в «шестую часть»  (см. главу «Архивные сведения о роде Верещагиных») родословной Дворянской книги. В эту же «шестую часть», а может быть, даже и раньше, были внесены и предки художника В.В. Верещагина, имевших земельные поместья в Вологодской губернии, вблизи города Череповец. Наши же предки относились к дворянам Тульской, а позднее Тамбовской губернии.

Эти две ветви рода Верещагиных жили обособленно, и никаких контактов между ними никогда не было.

Интересно отметить, что сын самого В.В. Верещагина писал: «Мой отец мало интересовался своими предками, в противоположность своему брату Александру. Отец говорил нам всегда, что ценность каждого человека должна измеряться его внутренним, духовным содержанием, а не происхождением».[2]

Что касается непосредственно моей родословной, то в своих воспоминаниях я попытался описать жизнь только своих ближайших предков и родных, начиная с моего прадеда Андрея Николаевича Верещагина, участника обороны Севастополя во время Крымской Войны (1852-56 гг), и кончая моим братом, капитаном Красной Армии, Верещагиным Владимиром Константиновичем, погибшим в июне 1943 года, защищая Родину. Помятуя мудрые слова моего знаменитого однофамильца о том, что ценность каждого человека должна измеряться его внутренним, духовным содержанием, я постарался на основании имеющихся у меня документов и личных впечатлений описать характеры моих ближайших предков и родственников, их поступки, деятельность, тем более, что все они были или свидетелями, или участниками великих исторических событий, происходивших в России с середины XIX и почти до конца XX века. О своих более далеких предках я почти никаких сведений не имею, кроме их имен, дат рождения и смерти, чего явно недостаточно. Полагаю, однако, что все они, небогатые помещики Тульской и Тамбовской губерний, жили за счет труда крепостных и ничем себя особенно не проявили ни на гражданском, ни на военном поприще.

Все же надеюсь, что они не были самодурами и безнравственными людьми, хотя и это не исключено. Впрочем, быт, нравы и характеры мелкопоместных дворян XVIII-XIX века прекрасно описаны великими русскими писателями – Пушкиным, Гоголем, Тургеневым и другими.

Известно, что мой прямой, но очень далекий предок, Верещагин Михаил Степанович (1729-1796), принимал участие в Семилетней войне (1756-1762). В результате неудачного сражения под местечком Гостин в Польше с прусскими войсками генерала Платена капитан Верещагин был взят в плен. Вскоре после заключения мира он возвратился на родину. Плен не отразился на его военной карьере, и в 1775 году он вышел в отставку в чине премьер-майора.

 

Любопытно, что Козлов (ныне Мичуринск), где проживали мой прадед, его сыновья и внуки, вошел в историю литературы как место судебной тяжбы Дубровского с Троекуровым, персонажами повести А.С. Пушкина «Дубровский». В варианте этой повести прямо указано: «Козловский уезд Тамбовской губернии»[3].

 

АРХИВНЫЕ СВЕДЕНИЯ О РОДЕ ВЕРЕЩАГИНЫХ.

 

            Первое упоминание о роде Верещагиных относится к временам правления Ивана Грозного. Этот род включен в «шестую часть» Родословной книги и считался «столбовым дворянским родом». «Столбовыми дворянами» в России считали потомков знатных родов, внесенных в 16-17 вв. в «столбцы», то есть в родословные книги, в отличие от дворян более позднего происхождения. К сожалению, в архивах сохранились упоминания об очень немногих представителях этого рода, к числу которых относятся:

 

-         Дьяк Никита Никитович Верещагин по прозвищу Басёнок. Он был направлен в 1581 году к польскому королю Стефану Баторию для мирных переговоров.

-         Дворянин Тафей Юрьевич Верещагин. Убит в 1634 году поляками при осаде Смоленска.

-         Лукъян Верещагин. В 1694 году был направлен Петром Первым учиться морским наукам в Амстердам, затем в Венецию.

 

Известно, что к 1699 году трое Верещагиных уже владели имениями. Один из них, Иван Андрианович, был стольником Петра Великого. Вот, пожалуй, и все мне известные сведения о представителях рода Верещагиных, живших в 16-17 вв.

            В 18 в. наиболее заметной фигурой в роде Верещагиных был ученый-математик, генерал-майор Николай Васильевич (1744-1804), который служил наставником Императора Александра Первого «по военным и математическим наукам».

            Начиная со времен правления Петра Первого, а особенно после отмены крепостного права и проведения других прогрессивных реформ Александром Вторым, влияние дворян старинных фамилий стало падать. К ведению помещичьего хозяйства в новых условия они не были приспособлены, да, по-видимому, и не проявляли к этому занятию большого интереса. Сам термин «столбовые дворяне» уже давно вышел из употребления. Хотя дворяне старых фамилий и продолжали занимать различные государственные и военные должности, но уже на более низких постах. Потомки генерал-майоров, полковников, чиновников высших рангов становились уже коллежскими и титулярными советниками, штабс-капитанами, поручиками, а позднее – адвокатами, врачами, учеными, людьми свободных профессий. Это всецело относится и к нашей ветви рода Верещагиных. Они никогда не кичились своим происхождением и, как правило, придерживались демократических взглядов. Многие из них женились на представительницах других сословий – купцов, мещан (в частности, мой дед, Верещагин Константин Андреевич, женился на фельдшерице из крестьян),  но при этом все они стремились дать своим детям хорошее образование.

            В эти новые времена, 14(26) октября 1842 года в городе Череповце в семье помещика В.В. Верещагина родился Василий Васильевич Верещагин – знаменитый художник, который станет известен всему миру. В период Октябрьской революции и гражданской войны несколько представителей Верещагиных эмигрировали, но большинство осталось на Родине.

            Из крупных ученых, работавших в СССР, следует отметить Верещагина Леонида Федоровича (1909-1977), под чьим руководством впервые в СССР были синтезированы алмазы, Верещагина Глеба Юрьевича (1889-1944), гидробиолога, озеровода, специалиста по Байкалу.

В 1941-1945 гг. сотни Верещагиных сражались и погибали на фронтах Великой Отечественной войны и не покладая рук трудились для нужд фронта, в том числе и Верещагины из Мичуринска (бывший г. Козлов), о которых пойдет речь в дальнейшем.

 

 

КОЗЛОВСКАЯ ВЕТВЬ РОДА ВЕРЕЩАГИНЫХ

 

Как было указано выше, мои далекие предки проживали в Тамбовской губернии. Один из них, мой прадед, Андрей Николаевич Верещагин, родившийся в 1834 году в селе Кривец (30 километров к западу от Козлова) после увольнения с военной службы в 1859 году с присвоением звания штабс-капитана приехал в Козлов, познакомился, а затем и женился на Елене Константиновне Арнольди - дочери известного в Козлове врача – владельца аптеки Константина Константиновича Арнольди. У них родились трое сыновей  – Константин, Андрей и Николай, и две дочери, умершие в детстве. Эта семья и их потомки постоянно проживали в Козлове, поэтому можно условно назвать эту ветвь рода Верещагиных - Козловской. С этого времени пошла традиция называть старшего сына Константином, а других – Андреем и Николаем. Основными родовыми женскими именами были Елена и Мария.

О самом Андрее Николаевиче известно немного. Будучи сыном небогатого помещика Николая Михайловича Верещагина, он в 1953 году окончил второй кадетский корпус и был назначен подпоручиком 12й артиллерийской бригады. Принимал активное участие в Крымской войне 1853-56 гг. Произведен в поручики в 1856 г.. Защищал Севастополь в дни самых жестоких бомбардировок, когда один год службы приравнивался к 12ти годам и, соответственно, один день – к 12ти дням. Награжден орденом Св. Анны 3-й степени с мечами и серебряной медалью. Умер рано, в 1867 (или в 68м) году, по некоторым сведениям, от туберкулеза.

Оставшись вдовой, Елена Константиновна, вероятно, с помощью отца, сумела воспитать сыновей и дать им прекрасное образование. Родилась Е.К. Верещагина (урожденная Арнольди) в 1832м году, умерла в 1912 (или 13-м) году.

 

Примечание.

 

1.        Данные о военной службе Андрея Николаевича Верещагина приведены на основании его послужного списка, полученного им при увольнении со службы.

2.        Семья Арнольди была хорошо известна в Козлове. Кроме врача и владельца аптеки К.К. Арнольди, уроженцем Козлова был и его внук, Владимир Митрофанович Арнольди (1871 – 1924) – крупный ученый-ботаник, профессор МГУ, член-корреспондент АН СССР. Весьма колоритной личностью был и другой внук К.К. Арнольди – Константин Николаевич, гвардейский офицер. Он был направлен в Абиссинию (Эфиопию) в качестве инструктора абиссинской армии, затем в Судан, участвовал в подавлении «боксерского восстания» в Китае (1899-1901 гг.). В 1908 году был произведен в полковники. Позднее участвовал в 1й мировой и в гражданской войне (на стороне белых). Умер в 1945 году в эмиграции, во Франции. Автор нескольких книг и статей по военной тематике, в том числе книги «Военные очерки по Абиссинии» (СПб, 1907), многих рассказах, печатавшихся в приложениях к журналу «Новое время», а также статей для Военной энциклопедии. Награжден многими орденами и медалями, в том числе орденами Св. Анны, Станислава, Владимира, медалью «За китайский поход» и другими.

 

 

Константин Андреевич Верещагин

(1861-1941)

 

О ранних годах деда мне известно только то, что после окончания гимназии он поступил в Военно-медицинскую академию в Санкт-Петербурге. Он был учеником знаменитого С.П. Боткина и закончил академию с отличием в 1886 году. Желая применить свои теоретические знания на практике, он избрал самый трудный путь – уволился с военной службы, осел в родном Козлове (ныне город Мичуринск Тамбовской области) и стал работать обычным врачом в земской больнице. В Козлове он женился на фельдшерице из крестьян, Марии Галактионовне Гришиной. У них родилась дочь Елена и сыновья -  Константин, Николай, Андрей. В июле-августе 1892 года эпидемия холеры в России охватила и Тамбовскую губернию, в том числе город Козлов. В земскую больницу Козлова поступали сотни больных. Брат Константина Андреевича Николай в своем дневнике (он хранится у меня до сих пор) писал: «только у одного Кости 26 июля в палате заболело холерой 40 человек.». Лишь к концу августа эпидемия пошла на убыль. Так началась врачебная практика тридцатилетнего врача К.А. Верещагина. Вскоре К.А. Верещагин оставил земскую больницу и занялся частной практикой, которая длилась без перерыва более сорока лет. По словам родных, Константин Андреевич никогда не покидал Козлова, за исключением трех кратковременных поездок в Москву, когда он ездил устраивать своих сыновей в Первую Московскую гимназию.

Константин Андреевич был единственным из козловских врачей, кто лечил малоимущих горожан и крестьян из окрестных деревень. Привозили ему больных на подводах, иногда за 80-100 верст от Козлова. Дедушка, будучи врачом широкого профиля, лечил и детей, и взрослых. У него не было ни помощников, ни медсестры. Он сам делал необходимые анализы, вправлял вывихи, грыжи, делал перевязки. Придерживался консервативных методов лечения, следовал правилу "«не навреди"». Всех своих внуков дедушка лечил сам. Благодаря своим знаниям, бескорыстию, огромному врачебному опыту, доброте и умению расположить к себе больных, он снискал себе широкую популярность среди крестьян и городской бедноты. Каждого больного он расспрашивал, как живет семья, из какой он деревни. Он очень хорошо знал географию Тамбовской губернии, чем очень удивлял крестьян. Больные обращались к нему «батюшка Константин Андреевич». Таксы за прием не было никакой (в отличие от других врачей). Крестьяне привозили кое-какие продукты, горожане давали денег столько, сколько могли. Если дедушка видел, что сумма является обременительной для больного, он говорил, взяв деньги, «а теперь давайте поделимся», и возвращал половину. Я хорошо помню дедушку только начиная с лета 1935 года, когда ему было 74 года  и он еще продолжал принимать больных (мне тогда было 7 лет). Хорошо помню и очередь из телег, которая тянулась от дома дедушки на Украинской улице целый квартал. К воротам дома дедушки была прибита дощечка «прошу на улице лошадей не выпрягать». При описании жизни деда до 1935 года мне придется сослаться на писателя Владимира Григорьевича Шмерлинга, ныне покойного, уроженца Козлова (Мичуринска), хорошо знавшего К.А. Верещагина. В своем очерке «Доктор Верещагин», опубликованном в газете «Мичуринская Правда» 3 ноября 1966 года, написанном с большим уважением и добрыми чувствами к Константину Андреевичу, он приводит весьма интересные факты из его жизни. В.Г. Шмерлинг пишет, что до революции свою долю от прибыли старой козловской аптеки, основанной К.К. Арнольди (дедом К.А. Верещагина со стороны матери), доктор Верещагин тратил на больных – по его пометкам на рецептах лекарства отпускались бесплатно. Такая практика продолжалась некоторое время и при советской власти.

Постоянными пациентами К.А. Верещагина были Иван Владимирович Мичурин и его супруга.

Летом 1915 года холера вновь пришла в Козлов (во второй раз!). Всю тяжесть борьбы с эпидемией вынесли тогда доктор Верещагин и врач-бактериолог А.И. Мокрова. Их усилиями был создан холерный лазарет.

После революции, по информации Шмерлинга, К.А. Верещагин оказывал врачебную помощь Г.В. Чичерину, первому наркому иностранных дел, и Ю.Стеклову, тогдашнему редактору газеты «Известия», командированных в Козлов.

Справедливости ради стоит отметить, что очерк Шмерлинга был написан в советское время, и он слишком «идеологически выдержан».

 

Примечание.

 

Шмерлинг, например, пишет, что до революции между козловским городским головой В.П. Калмыковым (лорд-мэром, как его иронически называет Шмерлинг) – «самодуром и защитником купечества» - и «прогрессивным» доктором К. Верещагиным существовало противостояние и даже вражда. Это не так. Между ними были нормальные деловые отношения, а их сыновья Андрей и Петр были закадычными друзьями.

 

Остановлюсь на некоторых подробностях того времени, когда в августе 1919 года Козлов был захвачен на очень короткое время белыми (так называемый «Рейд Мамонтова» – казачьего генерала). Сразу же после захвата города начались повальные грабежи, еврейские погромы и аресты людей, сочувствующих красным. Дедушка укрывал в своем доме еврейскую семью, а младший его сын, Андрей, служил в Красной армии. Естественно, что вся семья дедушки была охвачена страхом, особенно моя бабушка и мать, на руках у которой был четырехмесячный ребенок (моя сестра Мария). К счастью, белые вскоре были выбиты из Козлова, но опасность пришла с другой стороны. За несколько дней до прихода красных белые успели сформировать «городское управление», куда были включены прежний городской голова В.П. Калмыков, полдюжины зажиточных горожан и мой дед (без его согласия и даже ведома). При отходе бедых все это городское управление было брошено на произвол судьбы и, естественно, арестовано красными. Лишь вмешательство толпы горожан, требующих отпустить своего любимого доктора, спасло его. Все остальные члены городского самоуправления были увезены в неизвестном направлении и, скорее всего, расстреляны.

Моя бабушка, Мария Галактионовна, тяжело переживала случившееся. По словам родных, именно с этого времени у нее начали проявляться признаки душевной болезни. Умерла она в 1936 году. Дедушка заботился о ней, относился к ней с любовью и уважением, но вылечить ее было не в его силах.

 

 

ЛИЧНЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ.

 

Каждое лето, после окончания учебы в школе, начиная с 1935 года, мои родители отвозили меня из Ленинграда на все лето к дедушке. Это было одно из самых радостных событий в моей жизни. В то время Мичуринск был чистым, веселым городком, окруженным садами. Невдалеке протекала чудесная речка Лесной Воронеж. По сравнению с мрачным серым Ленинградом, где многие тогда опасались ареста или высылки, Мичуринск казался землей обетованной. Дедушка нас встречал, одетый в черную толстовку и серые брюки, плотный, с большой седой бородой, и, обнимая меня, он обычно говорил: “А вот и наш Константин Андреевич младший”, а я, даже не дожидаясь завтрака, выбегал во двор, где уже собралась детвора: мой двоюродный брат Вова, несколько его товарищей, дочь домработницы Уляши Зина (моя ровесница); потом приходили два моих товарища и две Зинины подружки-соседки. Весь день до позднего вечера продолжались игры во дворе и большом саду – в прятки, в казаки-разбойники, в салки, а в более поздние годы играли в крокет, устраивали шахматные турниры и чемпионаты французской борьбы. Ближе к вечеру приходили и более старшие: две взрослые девушки (дедушкины внучки Елена и Мария), их знакомые юноши, приходил и молодой дедушкин племянник, так называемый “Костя в Очках”. Эта молодежь в основном играла в волейбол, крутила романы, а потом отправлялись гулять в городской парк. Жизнь била ключом. А дедушка возвращался в свой кабинет и продолжал принимать больных. И так день за днем. Я не помню точно, были ли у него выходные дни, но, заглядывая потихоньку в окно его кабинета, я всегда видел его за работой. Принимал он больных с семи до тринадцати часов, а после позднего завтрака – остальных, приехавших из деревень. Затем отправлялся в город, по домам своих городских пациентов. После обеда, около шести часов, дедушка полностью отвлекался от своих врачебных дел, переживаний за тяжелых больных, домашних забот, брал подмышку шахматную доску и отправлялся играть в шахматы в ближайший так называемый “сталинский сад”, или ожидал дома своих обычных партнеров, в том числе чемпиона Мичуринска учителя В.В. Москалева. В доме было очень много шахматной литературы. Дедушка играл в шахматы и по переписке; еще в 1902 году журнал “Шахматное обозрение” организовал турниры по переписке, в которых принимал участие тогда еще гимназист младших классов, будущий чемпион мира Александр Алехин, и, среди других шахматистов, дедушка. Между Алехиным и дедушкой был сыгран матч [4]. Игрой по переписке дедушка занимался до середины 30х годов, причем играл не только с русскими шахматистами, но и партнерами из Германии и Франции. Затем властями это было запрещено. Играл дедушка медленно, обдумывая каждый ход, вероятно, также основательно, как выслушивал больных, ставил диагноз и принимал решение об их лечении.

Никакими хозяйственными делами дедушка не занимался. Всем этим занималась домработница Уляша и, отчасти, дочь Константина Андреевича Елена. За многие годы ничего для дома не покупалось. И дом, и сад приходили в упадок, все средства шли на питание, а на него не скупились. Жили “открытым домом”. Обедать к дедушке приходили все родственники, в том числе дальние, и многие знакомые, а в кухне, вечерами, Уляша кормила своих деревенских приятелей. Знавший лучшие времена прекрасный сад находился в запустении, малина зарастала крапивой, редкие сорта слив вырождались, персидская сирень засыхала. В морозную зиму 1939-40 гг. сад полностью вымерз, только огромный красивый ясень, росший в углу сада, напоминал о былом благополучии.

В доме дедушки никто и никогда не говорил о политике (о Сталине,коммунизме, международном положении и т.д.). Прошлые грозные события (арест дедушки во время гражданской выйны и репрессирование его брата Андрея Андреевича – красноярского прокурора), а также опасение того, что власти узнают об активной деятельности другого брата деда – Николая Андреевича (умер в 1918 году) в партии кадетов, вызывало у него стойкое неприятие к разговорам о политике. Власти, со своей стороны, оставили дедушку в покое.

Дедушка пользовался безграничным авторитетом среди многочисленных внуков. Старшим он рассказывал о случаях из врачебной практики, а младшие задавали ему бесчисленные вопросы, на которые он подробно отвечал. В детской компании слышалось: “А дедушка мне дал двадцать копеек на мороженое!”, “А дедушка мне одобрительно покачал головой!”, “А дедушка выиграл в шахматы у Москалева!” и т.д.. Однажды был задан вопрос: “Дедушка, а Бог есть?” – и дедушка серьезно и авторитетно ответил: “Есть, дети, есть”. Однако сам Константин Андреевич никогда не соблюдал церковных обрядов, не ходил в церковь, не молился. Правда, во время церковных праздников в наш дом приходил священник, его усердно потчевали и он беседовал с дедушкой. В доме была только одна икона, в комнате у старой няни. В 1940м году у дедушки случился инсульт, вскоре второй. Прием больных был прекращен, и вся налаженная жизнь в доме закончилась.

21 июня 1941 года я с мамой, как всегда, приехал к дедушке в Мичуринск на лето, но дедушка уже не вставал с постели. На следующий день началась война, а в августе дедушка скончался. Несмотря на свое отношение к религии, всю свою жизнь он прожил по христианским заветам. Вечная ему память!

Вскоре сын дедушки Константин Константинович, внук Вова ушли на фронт. Другая внучка, Муся, осталась в блокадном Ленинграде, а красавец ясень был спилен на дрова проезжавшим на фронт с двумя солдатами племянником дедушки Константином Николаевичем Верещагиным.

Высокие нравственные качества дедушки оказали огромное влияние на жизнь его близких. Его старший сын Константин Константинович, внучка Мария Андреевна, стали врачами, внук Владимир поступил в 1й Московский медицинский институт, со второго курса ушел на фронт и погиб в 1943 году. В знак уважения к деду и к нашему роду почти все молодые девушки Верещагины, выходя замуж, сохраняли свои девичьи фамилии.

 

КОНСТАНТИН КОНСТАНТИНОВИЧ ВЕРЕЩАГИН

(1890 – 1960)

 

Родился в 1890 году в городе Козлове Тамбовской губернии. Старший сын доктора Константина Андреевича Верещагина. После окончания 1й Московской гимназии в 1910 году с золотой медалью поступил в МГУ, на медицинский факультет. В 1915 году, не окончив курс, был мобилизован в армию. Работал в качестве военврача в Ташкентском и Иркутском военных округах. В ноябре 1917 года был командирован в Москву для сдачи экзаменов, по сдаче которых получил диплом врача. В сентябре 1918 года мобилизован в Красную армию, где работал полковым врачом, затем ординатором в эпидемическом отряде, а позже в эвакогоспитале. В мае 1921 года демобилизован, и возвратился в Козлов, где работал врачом-педиатром, а затем городским санитарным врачом.

Константин Константинович был необыкновенно одаренным человеком: увлекался астрономией (имел мощный телескоп, единственный в Мичуринске), а самое главное, - самозабвенно любил музыку. С семи лет начал учиться игре на фортепиано, также играл на гитаре, флейте, скрипке. В 1912 году поступил в Московскую Народную консерваторию. Позднее учился в Москве у знаменитого композитора С.С. Прокофьева, который в течение нескольких лет, с 1933 года, вел занятия по композиции в школе высшего мастерства при Московской консерватории. К.К. Верещагин являлся автором нескольких музыкальных миниатюр, вальсов, прелюдий и симфонии, посвященной памяти И.В. Мичурина. С 1932 года и до последних дней своей жизни преподавал в Мичуринском музыкальном училище. Будучи одновременно прекрасным врачом и одаренным композитором, он снискал себе огромную популярность в Мичуринске.

Личная жизнь Константина Константиновича складывалась трагически. Первая жена его, Софья Константиновна, из многочисленной козловской семьи Кожевниковых, с которыми дружили Верещагины, погибла в 1927 году в результате нелепой случайности (была сбита мчавшейся лошадью). За несколько лет до этого от простуды умер их первенец Костя. Второй сын, Вова, в возрасте четырех лет остался без матери. Вскоре К.К. Верещагин женился во второй раз, на молодой медсестре, Ольге Еремеевне Гребеньковой, которая не смогла заменить мать четырехлетнему мальчику, тем более, что у нее самой родилась дочь Марина. Вова воспитывался в доме деда (дома дедушки и Константина Константиновича стояли рядом, двор и сад были общими). В то время К.К. Верещагин занимался и частной врачебной практикой, правда, принимал он больных строго ограниченно  (в отличие от отца, К.А. Верещагина). Жители Мичуринска часто спрашивали у знакомых: «Вы у какого Верещагина лечитесь – у молодого или у старого?».

В Великую Отечественную войну Константин Константинович был призван в армию и направлен на Калининский фронт в качестве военврача в звании майора медицинской службы. Там, на фронте, случайно, он в первый и в последний раз, в 1942 году вблизи Вязьмы встретился со своим сыном Вовой, а в июне 43 года Владимир был тяжело ранен и через две недели скончался. Это тяжелейшее потрясение быстро сказалось на здоровье Константина Константиновича. После серьезной болезни он был демобилизован в конце 1943 года и возвратился в Мичуринск, где продолжал работу врачом и преподавателем в музыкальном училище до самой своей смерти в 1960 году от болезни сердца.

У меня сохранился яркий образ дяди Кости, когда он поздно вечером выходил с телескопом во двор и часами наблюдал звездное небо. По отношению к своим родственникам он был сух и неприветлив. Никогда на его лице я не видел улыбки. Всегда сосредоточенный, мрачноватый, он с достоинством проходил мимо, не удостаивая никого своим вниманием. После гибели Вовы на фронте, он стал еще более угрюмым и неприступным. Даже самые близкие школьные Вовины друзья, встречая его на улице, боялись к нему подойти, чтобы выразить свое сочувствие. Константин Константинович всегда был беспартийным и проявлял волю и стойкость, несмотря на давление партийных руководителей города, в частности, когда был поднят вопрос о присвоении ему звания Заслуженного врача РСФСР. Все свою жизнь он был углублен в себя, в свои мысли. Радость и удовлетворение доставляла ему только работа преподавателя музыкального училища, а еще он нежно любил свою дочь Марину, которая отвечала ему взаимностью. По ее словам, она смотрела на своего отца как на божество. Он отвечал подробно и понятно на все ее вопросы, в том числе и по школьной программе – математике, географии, истории, биологии, но никогда не говорил о своем погибшем сыне (память о нем он хранил в себе). Образ этого незаурядного человека в Мичуринске не забывается. Принадлежащий ему альт и ноты его произведений хранятся в городском литературно-музыкальном музее. «Мичуринская правда» неизменно помещает статью о нем к юбилейным датам. Очень хорошо отзывались о нем его ученицы по музыкальному училищу. Вот как писала о К.К. Верещагине одна из его учениц, А. Кондратьева («Мичуринская правда», 16.03.1985) : «В городском музыкальном училище Константин Константинович пользовался славой любимого педагога. Преподавал он теорию музыки, гармонию, историю музыки и муз. литературу, причем неизменно иллюстрировал свои лекции игрой на фортепиано. Он обладал редкой способностью быть серьезным и веселым одновременно, у него был талант на мягкий, я бы сказала изящный, несколько старомодный, но всегда милый юмор». Такое же мнение о нем имели и его коллеги по врачебной работе. Вообще говоря, это и не удивительно, так как Константин Константинович всегда относился к женщинам учтиво и внимательно. С его дочерью Мариной я вижусь очень редко, чаще разговариваем по телефону и всегда вспоминаем наших родителей, нашего брата Вову, дедушку и свои детские годы в Мичуринске.

 

 

НИКОЛАЙ КОНСТАНТИНОВИЧ ВЕРЕЩАГИН

 

(1893 – 1962)

 

            Родился в 1893 году в Козлове (ныне Мичуринск). Средний сын врача Верещагина Константина Андреевича. По окончанию 1й Московской гимназии поступил на медицинский факультет МГУ. Будучи студентом, в 1920 году женился на Зинаиде Николаевне Архангельской. Семья жила в Москве, где родились две его дочери, Наталья и Елена. В 1921 году, по окончании института, начал работать во 2м Московском медицинском институте. В 1936 году семья переезжает в Курск, где Николаю Константиновичу предложили место заведующего кафедрой физиологии. В начале войны семья эвакуировалась в Алма-Ату, где Н.К. Верещагин продолжал работать по специальности. Затем дядя вместе с женой и детьми переехал в Свердловск, где в 1946 году был утвержден в ученом звании профессора на кафедре физиологии Свердловского медицинского института, а еще в 1941 ему была присуждена ученая степень доктора биологических наук. Николай Константинович был известным ученым, совместно с другими авторами написал учебник по физиологии для студентов. Он выступал с научными докладами на многих съездах и конференциях врачей как в СССР, так и за рубежом. Был он очень добрым и мягким человеком, пользующимся любовью студентов и уважением своих коллег-преподавателей. Любил путешествовать, ходить на лыжах, кататься на коньках, играть в шахматы. Очень интересно и профессионально читал лекции студентам. Н.К. Верещагин легко сходился с людьми, имел много друзей, в том числе музыкантов. Сам он играл на рояле и на альте, устраивал домашние концерты. Когда Николай Константинович бывал по служебным делам в Ленинграде, он всегда останавливался у своего брата Андрея (моего отца). В свободное от работы время посещал музеи и театры Ленинграда, часто приглашал меня с собой. В последние годы у него были серьезные проблемы со здоровьем (болезнь сердца, желудочно-кишечного тракта). Несмотря на это, оставался жизнерадостным, скрывая свои болезни. Умер в1962 году от инфаркта.

 

АНДРЕЙ КОНСТАНТИНОВИЧ ВЕРЕЩАГИН

 

(1896 – 1959)

 

            Родился в 1896 году в году в городе Козлове, Тамбовской губернии. Младший сын доктора К.А. Верещагина. Так же, как и его старшие братья Константин и Николай, учился в 1й Московской гимназии, но в отличие от них, блестящих учеников, Андрюша, несмотря на свои способности, проявлял недисциплинированность и легкомыслие, вследствие чего был в пятом классе исключен из гимназии. Дальнейшее образование получил в гимназии небольшого городка Раненбург, ныне Чаплыгин (Липецкая область). Там он познакомился со своей будущей женой, учительницей младших классов, Александрой Ильиничной Романовой. То ли исключение из московской гимназии, то ли юношеская влюбленность так повлияла на него, но раненбургскую гимназию он закончил успешно. Я всегда поражался его знаниям в области математики, физики, истории и литературы. Как большинство молодых людей, он писал стихи и  цитировал множество крылатых латинских выражений. После окончания раненбургской гимназии в 1916 году Андрей Константинович поступил в Александровское военное училище в Москве, которое окончил летом 1917 года в звании прапорщика. В связи с Октябрьским переворотом и развалом фронта отец вместе с женой вернулся в Козлов, где работал в качестве редактора газеты «Известия Козловского совета». Тогда же он вступил в ВКП(б). Вскоре, по партийной мобилизации, его направили в политотдел Южного фронта 9-й армии. В 1919 году 9-я армия была брошена на Дон, на подавление казачьего восстания. Отец, конечно, не мог не видеть крайней ожесточенности, злобы, насилия, проявленного обеими сторонами в этой борьбе. Об этом периоде своей жизни отец никогда и никому не рассказывал.

В ранней юности, в Ленинграде, я случайно нашел небольшую тетрадь, в которой на машинке было напечатано несколько стихотворений отца. Мне запомнились отдельные строчки наивных любовных стихов, например «О Ваших глазках мечтает газель, а ваша улыбка цветет жемчугами, разрешите, мне, мадемуазель, провести этот вечер с вами…» и т.д. Но затем я наткнулся на другое стихотворение, написанное отцом в период гражданской войны. Заканчивается оно так:

На еще неокрепших плечах поэта позор гражданской войны…

Будучи пионером, восхищавшимся подвигами красноармейцев в борьбе с «контрой», я был очень удивлен, прочитав те строки. Только спустя годы я осознал: отец был убежден, что это была братоубийственная война.

            Демобилизовавшись, в 1922 году отец поступил в Московский институт инженеров транспорта (МИИТ), где проявил поразительную способность к научной работе. Уже на втором курсе он применил новый метод графического решения статически неопределимых систем, вошедший во все отечественные учебники сопротивления материалов как «метод Верещагина». Неожиданность и простота предложенного решения породили в институте легенду о «ленивом студенте», который якобы не захотев решать задачи сложным традиционным путем, придумал простой графический метод их решения. В 1925 году из-за болезни А.К. Верещагин был вынужден оставить МИИТ. Он стал работать прорабом на стройках Москвы. В 1927 году поступил на физико-математический факультет МГУ, который сумел закончить за три года. С 1918 по 1930 год моя мама жила в Козлове, в семье у дедушки, который прекрасно к ней относился. В 1919 году у нее родилась моя сестра Мария, в 1927 году я. Отец приезжал к нам регулярно, на каникулы или в отпуск. Окончив МГУ в 1930 году, он перевез нас в Москву, где стал работать заведующим лабораторией во Всесоюзном электротехническом институте, а в 1934 году был переведен в Ленинград, в научно- исследовательский Минно-торпедный институт (НИМТИ). Так началась наша жизнь в Ленинграде. Жили мы на улице Войнова (теперь Шпалерная), которая считалась главной магистралью города, в коммунальной квартире коридорного типа, где проживало 17(!) семей. В этой квартире отец жил до самой своей смерти. Прямая  как стрела улица Войнова проходила от огромного серого здания, известного всем ленинградцам как «Большой дом», мимо Таврического дворца к Смольному. Наш дом находился вблизи того зловещего серого здания, у ворот которого, так же как и по всему периметру, стояли красноармейцы с примкнутыми к винтовкам штыками,. Как-то раз к нам прибежала напуганная соседка и прошептала, что она видела, как из окна шестого этажа Большого дома выбросился человек. Ленинградцы тогда жили в постоянном страхе, особенно после убийства Кирова. Отец приходил с работы поздно, всегда нервный и раздраженный, очень много курил, стал выпивать, но несмотря на это был на работе на хорошем счету. Весьма характерны удивительные записи в трудовой книжке отца, например:

«22 января 1935 как лучший ударник премируется двухтомником Ленина» (эта премия долго служила притчей во языцех в нашей семье).

«10 мая 1935 года объявляется ударником и удовлетворен льготным талоном в столовую на май»,

или такая запись 1936 года: «объявляется стахановцем (приказ №148)»

            С началом Великой Отечественной войны отца направляют в Севастополь, затем в Одессу для проведения работ по борьбе с немецкими магнитными минами на Черном море. С ноября 1941 года А.К. Верещагин в рядах ВМФ, в звании военного инженера второго ранга. Еще до войны, в период с 1933 по 1940 год отец опубликовал ряд научных работ по оборонной тематике (минно-торпедное вооружение), а с 1943 по 1956 год получил шесть авторских свидетельств, «не подлежащих опубликованию», и среди них на особенно важный для флота неконтактный взрыватель. Многие изобретения А.К. Верещагина были реализованы и приняты на вооружение. В конце 1945 года Андрей Константинович по совокупности своих научных работ пытался добиться присвоения ему ученой степени без сдачи кандидатского минимума. Несмотря на блестящий отзыв о его работах академика А.П. Александрова, ему было в этом отказано. Резко отрицательную роль в научной и военной карьере отца сыграло не только его дворянское происхождение, но и учеба в Александровском военном училище и выговор с занесением в личное дело, полученный в 1930 году «за недостаточно четкое проведение партлинии в борьбе с оппозицией и правой профессурой». Эти сведения ставили под угрозу не только его дальнейшую военную службу в ВМФ, но и пребывание на свободе, особенно в конце 30х и начале 50х гг. Несмотря на эти крайне «неблагоприятные» анкетные данные, начальник НИМТИ, инженер-контр-адмирал М. Корнаков в характеристике А.К. Верещагина дал прекрасный отзыв о его научных работах и служебной деятельности. Вспоминает долгое время работавший с отцом ныне покойный капитан первого ранга А.И. Носов: «Он воспитывал нас своим примером - добросовестным отношением к службе, умением видеть во всем главное. Он владел неотразимой логикой суждений, и притом настолько по форме оригинальной, что ряд его афоризмов бытует до сих пор среди его сослуживцев. Его высокая культура не имела равных в нашем достаточно большом коллективе». [5] В быту отец был очень скромен, почти всегда носил военную форму, имел только один гражданский костюм.  Мы с моей сестрой Мусей очень любили отца. В детстве нам с ним было необыкновенно весело и интересно. Он с нами много занимался, рассказывал смешные истории, декламировал стихи.

В марте 1942 года отец добился эвакуации из Ленинграда любимой дочери Муси, уже работавшей военврачом в одном из ленинградских госпиталей и почти погибавшей от дистрофии. Везли ее по Дороге жизни одной из последних, по уже тонкому льду Ладожского озера.

В отставку отец вышел в 1956 году, в звании инженера-полковника. Мама, Александра Ильинична, прожила с ним всю жизнь, была преданной и любящей женой. Именно благодаря ей сохранились почти все документы, позволяющие восстановить очень многие события из жизни отца. Андрей Константинович умер в мае 1959 года. Был награжден орденами Отечественной войны 1й степени, Красной Звезды; медалями «За оборону Севастополя», «За оборону Одессы». Каждый год, в начале мая, я приезжаю в Санкт-Петербург, и вместе с Мусей мы приходим на Богословское кладбище, где рядом похоронены наши дорогие родители.

 

 

Владимир Константинович Верещагин

(1923-1943)

 

            Родился 29 марта 1923 года в городе Мичуринске, в семье врача и композитора Константина Константиновича Верещагина. С четырех лет, после трагической смерти матери, воспитывался в доме деда. Закончил Первую мичуринскую школу в 1940 году и в этом же году поступил в московский медицинский институт. Со второго курса, в октябре 1941 года, ушел добровольцем на фронт. После ускоренного курса подготовки в пехотном училище направлен на Калининский фронт, и 8 июня 1942 года назначен командиром взвода, а вскоре командиром роты учебного батальона 358 стрелковой дивизии, с присвоением ему звания старшего лейтенанта. Постоянно участвовал в боях. Уже 5-го марта 1943 года становится капитаном. Третьего июня в бою недалеко от города Велиж Смоленской области тяжело ранен, и 17 июня в полевом подвижном госпитале скончался. Такова краткая биография моего любимого двоюродного брата Вовы. Всю свою детскую и юношескую жизнь я смотрел на Вову с обожанием, что и неудивительно. Мальчиком он рос сильным, ловким и уверенным в себе. С раннего возраста, по примеру дедушки, увлекся шахматами, научил и меня этой игре. Владимир обладал редкой юношеской статью и привлекательностью. Занимался спортом (футбол, волейбол, французская борьба, лыжи, плавание), и всегда стремился быть первым. Он часто приглашал ребят с соседних улиц играть в футбол и участвовать в товарищеских соревнованиях по французской борьбе, которые проводились в нашем саду. Сверстники безоговорочно признавали его лидерство и в то же время, зная его справедливость, выбирали его судьей и арбитром во всех своих спорах. Естественно, что он имел много товарищей, но самыми близкими и преданными его друзьями с первого класса и до окончания школы были Валерий Балакирев (стал генерал-лейтенантом, умер в 1989 г.) и Яков Рувинский (стал участковым врачом Мичуринской поликлиники, ныне живет в Израиле). Все трое почти одновременно ушли на фронт. В школе Вова был подвижным и озорным мальчиком, но в драках никогда не участвовал (его побаивались). Сильная воля Владимира проявлялась во всем, в том числе и в учебе. Учился он всегда на «хорошо», но, поставив себе цель во что бы то ни стало поступить в медицинский институт, окончил школу с отличными оценками. По словам Яши Рувинского, Вова предчувствовал свою судьбу. На одной из вечеринок старшеклассников, среди общего веселья, Владимир сказал: «Вот увидишь, я долго жить не буду». А вот как писал о нем Валерий Балакирев: «Володя вместе с нами проучился в школе №1 Мичуринска. Уже тогда мы ощущали каким-то чувством неординарность его личности, безоговорочно признавая его приоритет во многих областях, в вопросах чести и юношеского достоинства. Все мы понимали, что Володю ждет необычное будущее». Война рассудила по-другому. Письма Вове на фронт я не писал, считая, что ему будет там не до меня, пятнадцатилетнего подростка, но постоянно с гордостью думал о нем. Письма же Вовы мачехе не сохранились. Одно-единственное письмо от Вовы с фронта я бережно храню, и это письмо его школьной учительнице русского языка и литературы Марии Николаевне Полянской. Она его хранила более тридцати лет, а затем, перед кончиной, передала Валерию Балакиреву, а он мне. Не имея возможности в данном очерке привести это письмо полностью, остановлюсь только на тех строчках, которые характеризуют Владимира: «… Часто с Валеркой мы вспоминаем все прошедшее: Мичуринск, Вас, школу, те детские, но милые эпизоды. Я наверное, пошел в отца – любителя помечтать, вспомнить, несмотря на то, что уже полтора года в армии, прошел суровую закалку, бил фрицев проклятых, видел много всяких тяжелых сцен, ужас, горе, удачи, счастье и горечь … Я там, внутри, все тот же Вовка. Дисциплину, выдержку, постоянную «тренировку» я начал воспитывал еще в Москве, в институте, да к тому же прошло уже детство, ребячество. Много интересного можно рассказать о своей боевой жизни. Был во многих переделках. Вот разобьем немцев, обязательно что-либо запишу. Меня постоянно интересует воспитательная работа. Но между воспитанием в школе и боевой, фронтовой обстановкой, со взрослыми людьми, есть разница. Воодушевить, затронуть главную струнку у того или иного бойца, найти общий язык с ним – это интересное и трудное дело. Я здоров. Люблю жизнь, люблю своих подчиненных, люблю Родину, люблю волю человека в бою». Трудно представить, что письмо, содержащее такие зрелые мысли, написано юношей, не достигшем 20 лет. Вспоминается такой случай: моя сестра Мария в то время работала военврачом в мичуринском госпитале. Вечером, после дежурств, вместе собирались медсестры и некоторые врачи и читали вслух полученные ими письма с фронта, от родных и близких. В одном их этих писем, по словам Муси, немолодой солдат, недавно попавший на фронт, жаловался на тяжелую обстановку – на распутицу и грязь, плохое снабжение, грубость бывалых молодых солдат, постоянный страх быть раненым или убитым (вероятно, это письмо было отправлено со случаем, иначе военная цензура никогда бы его не пропустила). Далее этот солдат писал, что хорошее впечатление производит лишь его земляк, командир роты Верещагин, который подошел к нему и долго расспрашивал о том, на какой улице он жил, кто его родные, и всячески старался его ободрить. И действительно, обстановка на Калининском фронте, на участке, где воевал Вова, сложилась очень тяжелая (конец зимы и весна 43 года). Наступление Красной армии было остановлено, немцы отчаянно оборонялись и часто переходили в контратаки. Из-за лесисто-болотистой местности бронетехника не применялась, всю тяжесть боев принимала на себя пехота. Последний бой Владимира описал его преданный ординарец А. Кузьмин, находившийся все время рядом с ним, в газете «Мичуринская правда» 1965 года: «31 мая 1943 года в одном из районов Смоленской области противник предпринял попытку выбить нашу дивизию из обороняемого района. Вместе со стрелковым полком в смертельную схватку с гитлеровцами вступил и учебный батальон. Противник отступил во второй эшелон окопов, первый был занят нами. Капитан Верещагин в этом бою был ранен. От предложения отправиться в медсанбат Верещагин категорически отказался. Узнав, что из строя выбыл командир батальона, Верещагин принял командование батальоном на себя. Он дал приказ выбить противника из второго эшелона, не дать возможности ему укрепиться. И эта задача была успешно выполнена. Когда Верещагин возвращался на командный пункт, сзади разорвался фашистский снаряд, и осколок попал в затылок командира батальона. Около двадцати дней Верещагин находился в шоковом состоянии и, не приходя в сознание, умер.» Далее А. Кузьмин пишет: «Владимир Верещагин был непререкаемым авторитетом для солдат и офицеров, отличался высокими знаниями военной службы. Вместе с тем он был прост и общителен, по-товарищески внимателен в решении любого вопроса, касающегося человеческой судьбы». Эта статья А. Кузьмина, написанная к двадцатилетию победы, на мой взгляд, как и все юбилейные статьи, приукрашивает действительность. Ведь данное сражение длилось более четырех дней. Как видно из статьи Кузьмина, полк не смог сдержать немецкое наступление, и в помощь ему был выдвинут учебный батальон, командир которого вскоре выбыл из строя. Командование принял Владимир, который также был смертельно ранен. Наши части несли серьезные потери. Мне до сих пор непонятно, почему командование дивизии часто посылало в бой неопытных солдат из учебного батальона, и не только в критических ситуациях. А тот пожилой солдат, о котором мне рассказывала моя сестра, прислал второе письмо, где он пишет, что видел, как его командира Верещагина несли в бессознательном состоянии на носилках в медсанбат.

Похоронен был Вова в братской могиле на окраине деревни Боровка, на самом стыке границ Псковской, Калининской и Смоленской областей. Жители Боровки говорят, что в их деревне петухи поют на все три области. В августе 1985 года Валерий Иванович Балакирев организовал поездку к этому захоронению, и там встретились и выпили за упокой души капитана Владимира Верещагина и его боевых товарищей уже старые Валерий Балакирев, Яков Рувинский, Вовина сестра Марина, подполковник Константин Николаевич Верещагин и Вовина подруга детских лет Тома (Тамара Дмитриевна Одинцова). Из-за длительной командировки я смог приехать на Вовину могилу и положить там цветы только в 1988 году. Владимир был один из тысяч офицеров Красной армии, отдавших свою жизнь за Родину, за нашу победу. Вечная им слава!

 

Николай Андреевич ВЕРЕЩАГИН

(1867 – 1918)

                                            

Родился в 1867 г. в Тамбове в семье штабс-капитана, Андрея Николаевича Верещагина, потомственного дворянина.

По причине очень слабого здоровья (костный туберкулез, горб) мальчик не посещал гимназию и получил домашнее образование.

Летом  1891 года, в возрасте 25 лет, он поступает на службу в коловскую юридическую контору к своему брату Андрею Андреевичу Верещагину.  Вскоре он понимает необходимость получить высшее образование, так как он решает стать врачом, так как только профессия врача привлекает его по-настоящему.  Но он не имеет даже аттестата зрелости!

Весной 1896 года Николай Андреевич блестяще сдает экзамены на аттестат зрелости, в этом же году, несмотря на протесты матери едет в Москву из своего родного Козлова и поступает на медицинский факультет Императорского Московского университета, который заканчивает через пять лет и возвращается в Козлов, где теперь может заняться частной врачебной деятельностью, как и его брат,  Константин Андреевич Верещагин.

В 1905 году, в возрасте 35 лет, он женится на Лизе Николаевской, воспитаннице историка Ключевского, но семейное счастье длится недолго,  сначала умирает их годовалая дочь, а вскоре и Лиза (от скоротечной чахотки).  Николай Андреевич очень тяжело переживал потерю горячо любимой жены. Спасение он ищет в работе. Кроме врачебной практики он также начинает преподавать свою любимую астрономию в местном коммерческом училище. Он вступает  в Конституционно-демократическую партию, становится членом комитета козловской группы партии и принимает активное участие в съездах и конференциях.

В 1909 году он делает предложение Елизавете Константиновне Кожевниковой, старшей дочери известного в городе купца, и женится на ней.

В родном городе Николай Андреевич становится все более и более известным человеком, он участвовал в заседаниях городской думы, работал в ревизионной комиссии, решал вопрос о составе попечительского совета коммерческого училища. об увековечении памяти Столыпина, о создании в городе гимназии, для чего в составе депутации ездил в Петербург.

Помощь в борьбе за организацию гимназии оказывала созданная по инициативе Николая  Андреевича газета «Козловская жизнь» . для которой Николай Андреевич регулярно пишет статьи и публикует астрономический календарь.

У Николая Андреевича и его второй жены Лизы было двое детей . В 1914  году родилась дочь Елена, а в 1917 – сын Константин. Всего через полгода после рождения сына Николай Андреевич умер от рака печени.

 

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ ВЕРЕЩАГИН

(1917-1996)

 

Родился в октябре 1917 г., когда его отец уже был безнадежно болен. Единственная их встреча происходит в больнице, куда его мама Елизавета Кожевникова приносит новорожденного сына, чтобы  показать его отцу который умер, когда Косте было всего полгода.

Семья жила в г. Козлове. Елизавета Константиновна работала фельдшерицей, имея на руках двух маленьких детей. Жили они очень бедно.

В 14 лет Костя переехал в Москву  к своей тете, Вере Константиновне,  и школу заканчивал в столице. После 9 класса он поступил в Институт инженеров транспорта. Так в 16 лет, не имея еще аттестата зрелости, он стал студентом. В институте платили стипендию, и это было для него большим подспорьем.

            В 1940 году Константин Николаевич получает диплом с отличием по специальности «Инженер по постройке железных дорог и путевого хозяйства». В этом же году поступает на работу в НИИ Путей и строительства, на должность инженера, а также поступает на заочное отделение механико-математического факультета МГУ, где проучился один год.

Летом 1941 года Константин, отказавшись от «брони», просит отправить его добровольцем на фронт. Военкомат направляет его в разведшколу, но, узнав о его гражданской специальности, кадровики зачисляют Константина Николаевича в железнодорожные войска. Видимо, этот поворот судьбы спасает его жизнь и дает начало новому ответвлению рода  Верещагиных.

Он прошел всю войну то взрывая, то восстанавливая железнодорожные пути и мосты. Во время войны он женится на Татьяне Александровне Серебряковой из простой религиозной семьи.

            После окончания войны Константин Николаевич остается на службе в вооруженных силах. Долгое время семья переезжает с места на место, так как Константина направляют на многие строительные объекты.

В 1953 году Константин получает постоянную работу в Москве. Он работает в Главном Управлении ВС. Константин Николаевич занят строительством аэродромов в разных концах страны, он даже участвует  в строительстве космодрома Байконур. Кончены скитания по гарнизонам, есть свое жилье, сад, в котором он с удовольствием работает в свободные дни, подрастают дети (Наташа и Вера).

Однако трудности военного времени, частые переезды не проходят даром для Татьяны. Она заболевает нервным расстройством, обостряется ее религиозность, с которой Константин Николаевич, как убежденный коммунист, не может примириться. Их семейная жизнь дает трещину. Однако в 1958 году рождается сын Николай, а в 1960 – дочь Маша.

            Татьяна Александровна, полностью посвящает себя детям и религии.

Отношения между супругами натянутые, они осложняются еще больше тем, что Константин против религиозного воспитания детей, он  пробует запретить ей водить в церковь хотя бы малышей, но все напрасно.

            Познакомившись в гостях с обаятельной Маргаритой Георгиевной Муравьевой и находясь под давлением партийной организации, настаивающей на разрыве отношений с компрометирующей его как коммуниста женой, Константин Николаевич решается на развод. Младших детей Константин решает воспитывать сам вместе с Маргаритой Георгиевной, у которой, в свою очередь, были свои два сына.

В  1973 году, прослужив в Вооруженных силах 25 лет, он увольняется в запас в звании инженера-подполковника. Поскольку ему всего 55 лет, он поступает в школу на должность военрука. В школе он проработал 15 лет, до 1988 года. За годы работы в школе он, несмотря на то, что преподавал один из самых непопулярных предметов, становится по-настоящему любимым учениками и коллегами. Организует в школе стрелковый кружок, много занимается оформлением военно-патриотического кабинета. В 1981 году награжден знаком «Отличник народного просвещения».В 1988 году, после случившегося несколько ранее инфаркта он оставляет работу и выходит на пенсию и целиком отдается работе в деревенском доме, купленном в 1986 г. в Ульяновской области. Он проводит там по полгода– с апреля по ноябрь. Он развел огромный фруктовый сад, завел пчел и разводил свои любимые цветы гладиолусы. Летом к нему постоянно приезжали уже взрослые дети со своими семьями. Скончался там же, в деревне, от сердечного приступа, где и похоронен.

Константин Николаевич Верещагин был награжден  Орденом Красной Звезды,  Орденом Отечественной войны 2-ой степени, медалью «Ветеран Вооруженных сил СССР» и другими наградами.

 

 

Николай Константинович ВЕРЕЩАГИН

(Род. 1958)

 

    Коля – единственный сын в семье Константина  Николаевича Верещагина .

Вместе с другими детьми – сводным братом Сашей Муравьевым и сестрой Машей он учился в немецкой спецшколе и  был одним из лучших учеников. Но неожиданно для семьи после 8 класса он самостоятельно перешел в другую школу, где были специальные математические и физические классы в класс математики. Так совсем юным он нашел свое призвание.

В 1976 году он поступил на Механико-математический факультет МГУ, тот самый, который не довелось окончить его отцу, так как в судьбу вмешалась война. После окончания аспирантуры мехмата он поступил работать на кафедру математической логики мехмата и работает там по сей день, но теперь уже в должности профессора, так как за эти годы он успел защитить сначала кандидатскую (1986), а затем и докторскую (1995) диссертации.  Его математическая специализация – теория сложности вычислений, у него много публикаций в математических научных изданиях, кроме преподавания в МГУ он часто работает за границей, занимаясь научными исследованиями в европейских университетах и математических центрах (Франция, Голландия, Германия, США).

Будучи еще совсем молодым, учась в аспирантуре, он женился в 1981 году на  Елене Васильевне Подгорновой и у них родились трое детей- Оля, Ася, и сын, по традиции названный Константином, полный тезка своего дедушки Константина Николаевича Верещагина, он учится в 10 классе и кто знает, может быть он тоже станет ученым, или врачом, или военным – в истории семьи Верещагиных много достойных мужчин выбирали эти самые нужные для Отечества профессии.

 

К.А. Верещагин, В.К. Верещагина